Данный материал написан почти четыре года назад, в июне 2019-го. Но актуальность поднятой в нем темы на настоящий момент не устарела. Сегодня, в День славянской письменности, мы вновь поднимаем проблему повсеместного глумления над нашим Великим и Могучим Русским языком.

.

Пушкина нельзя пролонгировать!

В сегодняшних реалиях мы, к сожалению, можем говорить, что один из отцов русской словесности не увековечил себя своими бессмертными произведениями, а именно пролонгировал. Пушкин жив – нынче это неактуально, он пролонгирован. И пролонгацию эту мы осуществляем ежегодно в день его рождения.

Вчера отмечался юбилей поэта, 220 лет. К памятной дате сотрудники Брюховецкой районной библиотеки совместно с поэтом Сергеем Баженовым подготовили и провели в Центральном парке акцию «Подари мне пять минут чтения». Людям, проходящим через парк, предлагалось прочитать стихотворение Пушкина. Или хотя бы несколько строк. Кто-то читал по памяти, кто-то использовал предложенные печатные издания. Откликались люди самого разного возраста – и стар, и млад. Выяснилось, что наибольшей популярностью пользуется «Я помню чудное мгновенье».

Толпу Александр Сергеевич недолюбливал

Акцию районная библиотека провела замечательную и нужную. Вот только либмоба в этом году не было. Людей достаточного количества привлечь к мероприятию не удалось. А в прошлом году либмоб состоялся. Обычно либмобы проводятся в виде опросов – как пройти в библиотеку? Но к прошлогоднему дню рождения Пушкина акция сопровождалась небольшими театрализованными миниатюрами в Брюховецком парке. Это тоже прекрасно, но,

простите, почему либмоб?

На русский это переводится как библиотечная толпа. Александр Сергеевич, наверное, весьма удивился бы, если б узнал, что в его честь будут проводиться мероприятия с таким сомнительным названием. Неужели нельзя придумать что-нибудь более благозвучное? Сам Пушкин к толпе относился как к стаду баранов. Очень ярко он это отразил в стихотворении «Поэт и толпа».

Флэшмоб как зеркало современной русской словесности

Можно, конечно, возразить, что тема высосана из пальца, что это манипулирование словами и всё в таком роде. Хорошо, пусть. Тогда оценим мероприятие, состоявшееся на Казачьем острове в Брюховецкой в День защиты детей. Это было что-то вроде небольшой туристической экскурсии. Педагоги рассказали школьникам о быте казачества, о его нравах, коснулись истории заселения кубанских земель. Организация прекрасная – утро, еще не жарко, детвора разбита на группы, за каждой из них свой экскурсовод, толчеи нет, изложение темы понятное и интересное. Мероприятие, безусловно, нужное и даже необходимое. Но называлось оно флэшмобом.

В самом начале, на построении,

после торжественных слов об открытии флэшмоба заиграл гимн России, потом – Кубани и Брюховецкого района. Сопровождалось всё поднятием флага Краснодарского края. Прям как на пионерской линейке.

Дать вразумительное разъяснение такому политико-культурному симбиозу вряд ли кто-то сможет. Хотя, понять мотивацию такого патриотического подхода к флешмобу, конечно, хотелось бы.

На различных школьных мероприятиях сегодня зачастую флэшмобом называют обыкновенный детский танец. И, конечно же, случится флэшмоб в День России, 12 июня. Запланирован он на 10:00 в центре Брюховецкой, на площади Победы.

Друзья, завтра мы Бессмертный полк назовем флэшмобом!

Собственно, сами флэшмобы – мероприятия, хоть изначально и не наши, но довольно забавные. Ну дурачатся люди, что здесь такого. Но всему должно быть время, место и форма одежды. К тому же подавляющее большинство акций, проводимых со школьниками и получивших название флэшмобы, не имеют к данной развлекаловке ни малейшего отношения. Вообще, само это явление предполагает некую полушуточную нелепость, а ему зачастую пытаются придать социальную или, того хуже, политическую значимость. Конечно, в последнее время появилось огромное количество разновидностей флэшмобов, но никак не вписываются они в экскурсию по Казачьему острову или в детский танец на школьной линейке.

Методические рекомендации по проведению псевдофлэшмобов, несомненно, спускаются в муниципалитеты сверху. Мало того, иной раз объявляются даже всероссийские акции. Но на местах ведь тоже надо думать, как это выглядит. Судя по всему, в министерских коридорах образования, да наверняка и культуры, сегодня существует некая установка на популяризацию этих достаточно сомнительных мероприятий. Сомнительных не с точки зрения самого их существования, а с точки зрения их организации властями. Понятно,

если пьянку нельзя предотвратить, то ее нужно возглавить. Но молодежная субкультура – совсем другая история. Не надо в нее вмешиваться, не надо пытаться ее организовывать.

В глазах молодежи это, как правило, выглядит смешно и нелепо. Пусть она, субкультура, развивается сама по себе. Нужно только наблюдать и следить, чтобы соблюдалось законодательство и не было антисоциальной направленности.

Вполне вероятно, что в ответ на приведенные здесь замечания по поводу муниципальных флэшмобов их организаторы из Краснодара и Москвы обвинят сельских педагогов и библиотекарей в непрофессионализме и даже в бестолковости. Это в корне неверно. Но даже если согласиться с такими объяснениями, то тогда надо всерьез задуматься, какие рекомендации спускать сверху. А вообще,

флэшмобы от власти – глупость несусветная.

Это не работа с детьми, а заигрывание с ними. Когда взрослые пытаются примерить короткие детские штанишки, они себя просто дискредитируют в глазах подрастающего поколения.

Сегодня многие подростки не смогут провести грань между флэшмобом и обыкновенным танцем. Для них это одно и то же. Произошло то, что называется подменой понятий. Здесь возникает вопрос, зачем танец называть не танцем, а чем-то другим? Ведь когда подросток повзрослеет, он поймет, что взрослые предлагали ему фальшивку. Так обостряются протестные взгляды, коих в молодежной среде и без того хватает.

В середине восьмидесятых инструкторы райкомов комсомола пошли в народ и попытались внести в неформальные молодежные движения некую организационную составляющую. Было и смешно, и глупо. Обвешанные железом любители хард рока и хеви металла не воспринимали такие инициативы всерьез. Закончилось ничем. Хотя некоторые политологи высказывают мнение, что все эти заигрывания с молодежью внесли и свою лепту в развал Союза.

Закрывать глаза на те или иные молодежные движения, возникающие отдельно от власти, конечно, нельзя. За ними нужно наблюдать, их надо анализировать. В них можно даже принимать участие, если они не противоречат законодательству и морально-нравственным общественным нормам. Но возглавлять их не следует. Это не пьянка, которую нельзя предотвратить.

Мониторинги, пролонгации и прочие недоразумения

Наблюдение за неформальными молодежными движениями сегодняшние руководители разных уровней назвали бы мониторингом. Но почему, чёрт возьми, не наблюдением? Неужели словарь Ожегова настолько скуден, что нельзя найти замену заморскому слову? Да даже не замену. Мы что, раньше не наблюдали и не анализировали?

Недавно в одном из интервью Александр Розенбаум высказал возмущение по поводу проникновения в русский язык американизмов. Всевозможные кэшбэки, блэкауты и перфомансы, по мнению Александра Яковлевича, являются угрозой для русского языка и, как следствие, – для национальной безопасности. Свое внимание знаменитый поэт-песенник акцентировал на слове «каршеринг». Предложил назвать его прокатом автомобилей.

С определенной натяжкой возразить ему, конечно, можно – услуга каршеринга пришла, мол, к нам в таком виде, в котором сейчас существует. В подобных случаях присвоение национального названия зачастую вызывает определенные споры. Но

перфоманс, устроенный рабочими Челябинского тракторного завода – это действительно за гранью.

А отключение электричества… У нас что, никогда раньше не было аварий в энергосистеме?  Сейчас это называется блэкаут. И дети наши нынче не танцуют, а флэшмобят.

Продолжая тему Розенбаума, вспомним про любой договор, срок действия которого истек. Продлить его нынче нельзя, можно только пролонгировать.

«Пролонгировать» — это слово напоминает хиповскую песенку советских времен, положенную на музыку группы Uriah Heep:

Когда я был чилдре́ном,
Носил я тертый райфл,
Стейцо́вый макси блейзер,
Крутой лонго́вый хайр.
Когда я появлялся
В своих джинах на Пе́шков-стрит,
Весь хаера́стый пипл
Кричал в экстазе кайф… продолжение следует.

Есть разные варианты изложения данной песенки советскими хиппи, но смысл везде приблизительно одинаковый.

Сегодня у нас хиппуют банкиры, чиновники, промышленники и, самое ужасное, — педагоги. Все норовят в свои далеко за тридцать, сорок и далее оставаться чилдре́нами.

Некоторые сторонники новых американизмов напоминают, что Пушкин говорил по-французски, зачастую употреблял иностранные слова и использовал их в своих стихах. Что герои Толстого общались между собой не всегда по-русски. Всё так. Но сто пятьдесят-двести лет назад русские дворяне говорили на языке Вольтера, Руссо и Дидро. А мы сегодня говорим на языке фастфуда, но никак не на языке Шекспира и Диккенса.

Понятно,

то что называется сейчас цивилизованным миром, семимильными шагами идет по пути новояза Джорджа Оруэлла из его романа «1984». Но мы-то зачем попугайничаем?

Следует ли полностью отказаться от иностранных слов? Следует ли переименовывать пиццерии в пельменные и чебуречные? Конечно, нет. Русский язык всегда оказывался очень гибким и, впитывая в себя заморские речевые обороты, продолжал оставаться русским. Мало того, он несказанно обогащался, являя миру нечто новое и уникальное. Но нельзя до маразма в виде новояза это доводить. Пушкин жив, а не пролонгирован.

Сергей Гормалев

07.06.2019